[alana24]

29.01.2011 в 17:47

Пишет  Красное Солнышко:

Ночные беседы Утера Пендрагона
Название: Ночные беседы Утера Пендрагона (Uther's Night Conversations)
Фандом: Merlin BBC
Автор: Piscaria
Переводчик: Красное Солнышко ([e-mail])
Бета: MeDeGre
Гамма: Anastaazi
Категория: гет, слэш
Пейринг/персонажи: Утер/Игрейн, арлин
Рейтинг: PG-13
Размер/статус: мини, закончен

Содержание: Каждую ночь ты видишь ее в своих снах, каждую ночь ты пытаешься заставить ее понять.

Ссылка на оригинал: archiveofourown.org/works/146052
Разрешение: Надо бы получить
Отказ от прав: Мой - только перевод)
Размещение: Да на здоровье, только ссылочкой порадуйте


* * *

пиджишечка

Ты видишь ее каждую ночь, когда замок окутывает тьма. В твоих снах Игрейн такая же изнуренная и мертвенно-бледная, как и в день своей смерти, но стройная и изящная, с еще не округлившимся животом. Игрейн, все еще юная – страшно подумать – даже моложе, чем Артур сейчас. Как бы она любила его, вашего с ней сына, вашу плоть и кровь. Ты бы хотел любить его хоть вполовину так, как могла бы она, хотел бы смотреть на него, не видя перед глазами мраморных плит ее могилы в катакомбах под Камелотом. Ты приказал отстроить твою собственную могилу в тот же день, когда ее не стало, и временами тебе нравится думать, что пустое место рядом с ней только и ждет тебя.

- Иди в постель, Утер, - говорила она, когда дела королевства задерживали тебя допоздна, и, опершись на локоть, слегка приподнимала кончик алого одеяла в приглашении. Ты спрашиваешь себя, не так ли она будет приветствовать тебя, когда ты присоединишься к ней в могиле, и будет ли она в той, другой жизни, смотреть на тебя с такой же укоризной, как и каждую ночь в твоих снах.

- Я сделал это для тебя, - глухо произносишь ты.

Будь Игрейн жива, она бы выслушала тебя. Возможно, начала бы спорить. Но смерть не пощадила ее: она сидит бесстрастная и непоколебимая в своей правоте, словно камень. Оправдания слетают с твоих губ и кружат траурным облаком над ее головой, - злобное карканье, полное горечи и сожалений. Если бы она только могла понять, каким ударом стала для тебя ее смерть, какую кровоточащую рану оставила она после себя в твоей груди – лишь свист разрезающего воздух топора или же едкий дым погребального костра способен принести тебе утешение.

- Я сделал это только ради тебя.

Если бы она только поняла – а могла бы она, могла бы женщина, столь нежная, столь мягкая, как Игрейн, понять эту необходимость отомстить? – тогда, быть может, она смогла бы простить тебя однажды.

- Я делаю это для тебя, - повторяешь ты в который раз, но сегодня это не совсем правда.

Сегодня – хоть тебе и больно в этом признаться – ты сделал это ради Артура, ради его неуместных чувств к его треклятому слуге, который лгал ему – и тебе! – пока чужое вероломство не вынудило его признать свое собственное. Эта новая ведьма оказалась умнее прочих, она влилась в дружные ряды слуг и, ничем не привлекая к себе внимания, терпеливо выжидала своего часа, неприметная в своем простом платье с передником и платком на голове, пока ей не выпала честь прислуживать тебе за ужином.

Оглядываясь назад, ты говоришь себе, что должен был распознать эту улыбку, играющую у нее на губах, когда она ставила тарелку с супом перед тобой – улыбку холодную и расчетливую, как у кобры за мгновение до броска.

- Попробуй суп, отец, - произнес Артур, - в нем кабан, которого мы с Гавейном закололи вчера на охоте.

Тут ты заметил, как за спиной Артура его слуга, Мерлин, закатил глаза, хотя, конечно, подобные пустяки едва ли заслуживают твоего внимания, как горе глубоко безразличен муравейник у ее подножия. И все же ты вынужден признать, что Артур, не переставая нахваливать вчерашнюю охоту, перешел уже все границы приличия. Однако не успел твой собственный слуга даже коснуться ложкой поверхности супа, как тот взорвался, с чудовищной силой брызнув во все стороны.

Не привлеки Мерлин твое внимание своими неподобающими манерами, ты никогда бы не увидел, как в ту же секунду его глаза вспыхнули золотом – и капли обжигающе горячего супа застыли прямо перед лицом Артура. С легкостью, заставившей все твои внутренности сжаться, они скользнули вниз по дубовой поверхности стола, образовав на каменном полу маленькую лужицу. Вверх от нее поднимались белые кольца пара, и приказ, сорвавшийся с твоих губ всего мгновение спустя, был полон столь же обжигающей ярости.

- Схватить ее! – вскричал ты, но рыцари уже и так кинулись к преступнице. Еще одно бесконечно долгое мгновение ты продолжал удерживать взгляд Мерлина, и тут твои губы искривила презрительная усмешка.

- Как удачно, что колдунью остановили, - произнес ты, - но очевидно, что это было сделано с помощью магии. Стража, схватить предателя!

Ты продолжал смотреть на Мерлина еще целое мгновение, прежде чем указать пальцем на стоящего позади него твоего собственного слугу. Его имя - Томас, и вот уже тридцать лет, как он служит тебе верой и правдой – с тех пор, как ты был еще совсем мальчишкой, не намного старше Мерлина. Он был твоим слугой и во время твоего супружества, и после рождения Артура, он служил тебе все время твоего долгого и одинокого правления – и сейчас он сослужит тебе службу в последний раз, все так же безукоризненно преданный тебе.

- Отец! – воскликнул Артур, вскакивая. – Ты шутишь! Почему ты вообще решил, что это он?

- Я видел, как его глаза сверкнули золотом, - спокойно ответил ты. – А это свидетельство колдовства, которое ты должен уметь распознавать.

Томас смотрел на тебя огромными, встревоженными глазами; конечно же, никакой магией он не владел (и, если судить по выражению его лица, он знал, что и ты это прекрасно понимаешь). Но он был рожден, чтобы служить короне, он принес тебе клятву верности, и с тех пор его жизнь принадлежит тебе.

- Я ничего не делал, - тихо произнес он, - но на все воля Вашего Величества.

Полный сожаления, ты только молча склонил голову, но тут Мерлин, черт его побери, заговорил:

- Это был не он, - воскликнул тот, неловко выходя вперед – неуклюжий, с длинными худыми руками, в старой изношенной одежде, с таким простодушным взглядом теперь уже безопасного голубого цвета. – Прости, Артур, я должен был сказать тебе раньше, но, Ваше Величество, пожалуйста, поймите, это я колдун, не Томас. Это не он, а я использовал магию, чтобы спасти Артура.

- Молчать! – взревел ты, и если ты был зол до этого – из-за того, что эта колдунья осмелилась напасть на твоего сына, из-за того, что Мерлин позволил своей магии быть обнаруженной, и более всего - на самого себя за то, что не заметил ее раньше – то теперь ты был просто в бешенстве. Мерлин аж отшатнулся – столько ярости было в твоем голосе. Артура же, слишком шокированного невнятным, но полным искренности признанием Мерлина и до сих пор стоявшего с почти комически приоткрытым ртом, твой вопль, похоже, напротив, привел в чувство, и, расправив плечи, он шагнул вперед, закрывая собой тощее тело своего слуги.

- Отец, Мерлин просто не может быть волшебником – да он едва ли может пройти по прямой линии! – произнес Артур.

Судя по выражению лица Мерлина, тот не знал, быть ли ему польщенным такой верой в себя, или же возмутиться, и в твою голову забралась неприятная мысль, что, не будь ты сам тому свидетелем, ты бы нашел признание мальчишки таким же неправдоподобным, как и Артур.

- Я не желаю спорить о том, что видел собственными глазами! – процедил ты, обрывая Артура. Застрявший в горле комок мешал говорить, но ты заставил себя сглотнуть и произнести твердым голосом:

- Томас, сын Эледа, ты обвиняешься в государственной измене.

Его молчание звучало громче любых ответных обвинений, когда стражники с обеих сторон подхватили его под руки. Ты невольно вспомнил, как еще сегодня утром его ловкие пальцы терпеливо зашнуровывали твои ботинки. Пена, которую он аккуратно нанес тебе на лицо, пахла сосной, освежающая и немного вяжущая - и ведь каждое утро, когда он брал в руки бритву, ты доверял ему собственную жизнь.

- Это наказание может показаться чрезмерно суровым, учитывая обстоятельства, - продолжал ты, и твой голос постепенно набирал силу, заполняя собой весь зал до самых его отдаленных уголков. – Но пройдет время, и ты поймешь, что я действую во благо Камелота. – Ты смотрел Мерлину прямо в глаза, позволив своей руке опуститься на плечо Артура.

- Единственное, что имеет значение – это защита этих земель, - добавил ты сквозь зубы, прекрасно отдавая себе отчет, что это ложь, что Артур – единственный, кто имеет значение здесь и сейчас, что все это – ради его защиты. И пусть Мерлин – колдун, пусть, если он предан твоему сыну. За годы, прошедшие со дня смерти Игрейн, ты слишком хорошо узнал, что порой на огонь нужно отвечать огнем, а на измену – изменой. Мерлин защитит твоего сына, потому что его верность ему, как и верность Томаса тебе, не знает границ – и ты продолжал удерживать его взгляд до самого конца. – Я сделаю что угодно, все, что от меня потребуется, чтобы это королевство и его подданные были в безопасности.

Лицо Мерлина по-прежнему оставалось недовольным, но он слегка наклонил голову, показывая, что понимает.

А вот Игрейн в твоих снах все так же бесстрастна и упряма, она по-прежнему не желает слушать твоих оправданий.

- Я сделал это для тебя, для сына, что ты выносила в своей утробе! – настаиваешь ты, пытаясь заставить ее понять.

Возможно, однажды она простит тебе то, что колдун по-прежнему разгуливает на свободе, в то время как невинный человек был предан огню вместо него. Возможно, со временем ты и сам сможешь простить себя.



Finis